Мимо дважды проходили девушки, на мгновение привлекая внимание Харпера. Поскольку они не поднимались по ступеням дома, он не делал попыток мысленно их опознать. С детства у него выработался этический кодекс — он никогда не слушал чужие мысли, если того не требовали обстоятельства. Конечно, он не мог не услышать внезапный крик растревоженной совести или громкий призыв о помощи, подобный тому, который издал Элдерсон. Но приглушенные мысли проходящих мимо людей оставались для Харпера неслышными. Он просто смотрел девушкам вслед, пока те не скрылись из виду за углом дома.

Несколько минут спустя в дальнем конце улицы появилась третья девушка. Опять-таки не обратив внимания на дом, она скрылась за углом. К остановке подъехал автобус, высадил четырех пассажиров и покатил дальше. Один из них, высокий, с землистым лицом, бросил на Харпера любопытный взгляд.

— Следующий будет через полчаса.

— Да, я знаю.

Человек пожал плечами, перешел через дорогу и скрылся в доме напротив. Харпер прошел чуть дальше, чтобы его не было видно из окна.

Без пяти шесть на улице появилась еще одна девушка, быстро постукивавшая высокими каблучками,— среднего роста, с округлыми формами, лет двадцати. Не глядя по сторонам, не заметив Харпера, она поднялась по ступеням и принялась шарить в сумочке в поисках ключа.

С расстояния в семьдесят ярдов Харпер послал мысленный импульс, чтобы убедиться — это та самая, которая ему нужна. Результат оказался ошеломляющим. Едва его мысль коснулась разума девушки, как та почувствовала контакт — и Харпер это понял. От волнения девушка уронила сумочку, наклонилась и подхватила ее в тот миг, когда он помчался в ее сторону.

Харпер тяжело бежал по тротуару; девушка, схватив сумочку, начала поспешно рыться внутри. Глаза ее ярко вспыхнули, когда она нашла ключ и вставила в замочную скважину. По спине Харпера стекали капельки пота, его правая рука шарила под мышкой, ноги продолжали стучать по асфальту.

Ключ повернулся. Остановившись в десяти ярдах от девушки, Харпер прицелился и нажал на спуск. Послышался негромкий звук, словно кто-то порвал кусок холста. Поток стальных пулек размером со спичечную головку ударил в цель.

Мисс Джоселин Уитгингэм выпустила из руки ключ, беззвучно опустилась на колени и упала головой к двери. Харпер стоял, обливаясь потом, глядя на стекающую из волос девушки струйку крови и слыша, как навсегда замолкает ее разум.

Он огляделся по сторонам — свидетелей не было. Выстрелы не привлекли ничьего внимания. Оставив девушку лежать на крыльце, он быстро зашагал в сторону дороги, сел в машину и на большой скорости помчался прочь из города. Его напряженное лицо было мокрым от пота. 

 Глава 4

Полиция явно действовала быстро и со знанием дела. Харпер успел проехать всего триста миль, как уже было разослано объявление о его розыске. Ужиная в дешевой забегаловке, он прочитал новости в вечерней газете.

«Разыскивается за убийство» — гласил заголовок. Далее следовало достаточно точное описание его самого и его машины, указан ее номер. Харпер выругался про себя, читая заметку. В заведении было человек двадцать посетителей, в основном водители-дальнобойщики. Половина из них уже прочитали новость или читали сейчас. Некоторые не замечали Харпера, другие бросали на него случайные взгляды, не подозревая, что разыскиваемый преступник сидит прямо перед ними. В том, что они ни о чем не догадываются, Харпер был уверен совершенно точно, и это было, в сущности, единственным плюсом.

Снаружи, на виду у всех, стояла его машина. Ее номерные знаки, казалось, прямо-таки бросаются в глаза. Трое рослых парней в джинсах прошли позади нее, даже не удостоив машину взглядом, сели в соседний автомобиль и уехали. Некоторое время Харперу могло везти, но так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно номера попадутся на глаза кому-нибудь с острым взглядом и хорошей памятью.

Можно было бросить машину здесь и раздобыть другую. Когда тебя разыскивают за убийство, обычное воровство уже не усугубит положения. Но и этот вариант имел отрицательные стороны. Номера угнанной машины будут сразу переданы всем постам, и Харпер окажется не в лучшем положении, чем раньше. Более того, если сейчас служители закона не знают, куда он направляется — в Пекин или в Пернамбуко, то смена машины сразу покажет, куда именно он бежит, и поставит на ноги всех окрестных полицейских. Кроме того, выяснится, что в попытке избежать ареста он пересек границу штата, и из-за нарушения федеральных законов к делу может подключиться ФБР.

ФБР и вправду следовало подключить к делу — в этом Харпер был более чем уверен. Но ему не нравилась мысль о том, что ФБР будет выслеживать его по всей стране. К тому же среди федеральных агентов мог оказаться слишком возбудимый человек, который последовал бы недавнему примеру самого Харпера, сперва стреляя, а уж потом задавая вопросы. Сейчас Харпер находился в весьма своеобразной ситуации: ему хотелось добраться до ФБР раньше, чем ФБР само до него доберется.

Почему на него объявили розыск, догадаться было легко. Ледсом знал, что Харпер собирается встретиться с девушкой. Ее брат описал явившегося посетителя. Человек с землистым лицом сообщил о подозрительном типе на автобусной остановке. И главное — найденные в теле пули могли быть выпущены только из пистолета Харпера.

Его не оставляла мысль, что теперь Ледсом не сомневается, кто убил Элдерсона. Капитан, естественно, сделал вывод, что к обоим убийствам приложил руку один и тот же человек, несмотря на то что жертвы погибли от разного оружия.

Меньше же всего в этой охоте на человека по имени Харпер беглецу нравилось то, что она была не только объявлена официально, но могла сопровождаться и неофициальными поисками. Совершенное им убийство мисс Джоселин Уитгингэм вряд ли заинтересовало только силы закона и правопорядка. Его наверняка разыскивали и другие, желая знать, как именно все случилось, и разделаться с ним, пока не поздно. Например, те трое в «тандербаге».

Быстро допив кофе, Харпер вышел на улицу, стараясь не слишком спешить, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Едва дождавшись, когда наполнят его бак на заправке, он на полной скорости устремился в сторону заката, который вскоре сменился темной безлунной ночью. Проехать предстояло еще больше пятисот миль.

Утром, без двадцати пять, когда на востоке забрезжил бледный рассвет, кто-то страдавший бессонницей то ли прочитал номера машины Харпера, то ли решил погнаться за ним просто из принципа.

Оказавшись на ремонтируемом участке дороги д линой в полмили, Харпер вынужден был сбросить скорость до пятнадцати миль в час. В конце участка стояла будка постового, а рядом — автомобиль с включенными габаритными огнями. Проехав мимо будки, Харпер прибавил скорость и успел проехать полторы мили, когда припаркованная машина неожиданно ожила, выехала на дорогу и устремилась за ним, включив мигалку.

Харпер не слышал ни сирены, ни мыслей преследователей. Он был слишком далеко впереди и слишком поглощен ездой, вдавив педаль газа до упора. Если преследователи были полицейскими — а судя по мигалке, так и было,— одно лишь подобное поведение преследуемого убедило их, что они на верном пути.

У Харпера не было выбора, кроме как позволить за собой гнаться. Если уж его схватят, пусть схватят те, кто хорошо информирован и знает, что к чему. Харпер не сомневался, что ни один шериф округа и ни одна полиция штата или города не обладает информацией в достаточной мере, чтобы можно было им сдаться.

На головокружительной скорости он прошел несколько поворотов, скрежеща шинами и освещая дорогу светом фар. У него была мощная, быстрая машина, в отличном состоянии, но что, если автомобиль преследователей еще лучше? Насколько Харпер мог судить, то и дело бросая взгляд в зеркало заднего вида, полицейская машина была все же слегка получше, поскольку мигалка медленно, но верно приближалась.

Стрелка спидометра дрожала около отметки «девяносто».